— Здравствуйте. Я отставной военный моряк. Вам интересно мнение бывшего командира большого охотника за подводными лодками, о ситуации вокруг трагедии «Курска»? Тогда приезжайте ко мне на улицу Крылова.
* * *
Тихая улица в Шлюзовом. Меня угощают чаем, бутербродами и вареньем. Обстановка в квартире спартанская: стол, телевизор. Много книг. Спортивные эспандеры. На столе прекрасные издания: Омар Хаям, Есенин, Блок… Хозяин (крепкий седой мужчина) отмахивается от вопроса о фамилии:
— Не нужно моей фамилии. Скажут, мол, старый решил на страницы газет попасть. Просто Юрий Николаевич — старый моряк.
Я морской офицер. Служил на Черном море, на Балтике, на Баренцевом море, на Дальнем Востоке. Дважды тонул — на Тихом океане и в Японском море. Дважды сидел на камнях. В пятьдесят восьмом году на своем охотнике попал в цунами. Нахлебался — вот так. Но живой. И стариком себя не считаю. Понадобится — хоть завтра готов вернуться в боевую рубку. Но я очень тяжело все это переживаю.
Телевизор смотрю. Читаю. И очень больно за мужиков, которые ушли. Я когда со своими ребятами тонул, так не переживал. Но нас спасли. И тонули мы наверху. Это совсем другое дело. Спать ложусь — сна нет. И все время ребята у меня перед глазами: в ледяной воде, задыхаются в своем стальном гробу. Не знал я их, но…
По лицу моряка текут слезы. Вспоминаю кубинскую поговорку: «Мужчина без сердца — не мужчина». А кубинцы знают толк в мужестве.
— Извините меня за слабость. Погибать в море вообще тяжело, а уж в подлодке, в замкнутом пространстве… Я до сих пор не могу забыть ледяную воду, в которой мы тонули. Нас уже спасли, растерли спиртом. Внутрь, как положено, приняли. Но… Вдыхаешь теплый воздух, а выдыхаешь ледяной. Вот что значит тонуть в море.
Много чего за спиной. Но я не хочу слышать, меня тревожит и бесит та вакханалия, что устроили московские журналисты, «галстучники», как я их называю. Несут полный бред, кричат: «Подать сюда виновного!» А вы в море бывали? Так сходите, попробуйте его, понюхайте, а потом верещите! Кто в море не бывал — тот горя не видал. Сходите, а потом уж судите.
Да, я тонул. Но разве я кого-нибудь виноватил? Что я, командира дивизиона представлял виновным? Нет, конечно. В море я сам себе хозяин, и весь груз ответственности за судьбу корабля на мне. Что-то случилось — я в ответе. А в море всегда что-то случается. Тысячи случайностей могут быть, от которых не спасают ни опыт, ни совершенная техника.
Здесь случилось. Сто восемнадцать человек остались на дне. Но никто из штабистов об этом не скажет, потому что одни мертвы, а других там не было. И никто не скажет, почему это случилось. Пока не поднимут лодку и не проведут расследование. А то подняли шум: «Те виноваты, другие виноваты!» Срам!
Я не могу смотреть телевизор, когда сидит девочка в мини-юбке, нога на ногу, микрофон в руке и рассуждает о флоте: «Зачем вы посылаете наших мальчиков в море? Мы не пустим их в море!» Девочка, если бы наши мальчики не уходили в море, ты бы не блистала, самодовольная, не захлебывалась от самолюбования на экране. И забот у тебя было бы побольше, чем порванные колготки! Неправильно то, что холеные, сытые, самодовольные журналисты, не имеющие ни малейшего представления о флоте, о реалиях флотской службы берутся судить и выдвигать версии. Противно это. Стыдно. А флот был, есть и будет. И люди на флоте прекрасные.
Да, моряки иногда погибают. Море есть море. Каждый год в мире гибнет несколько сотен кораблей. Но есть такое понятие — долг. И римляне, мастера чеканных фраз, очень хорошо сказали: «Ходить в море необходимо. Жить — не так уж необходимо». В этой фразе все понятие о долге. И моряки будут выходить в море после любых трагедий.
— Юрий Николаевич, вы командир охотника за подводными лодками, а значит, знаете о них все или почти все. Ваши версии?
— Не хотелось бы фантазировать. Говорят, был взрыв торпеды. Взрыв одной вызывает детонацию других и все первые отсеки затопляются водой. То есть люди погибли в течение двух — трех минут. Причина? А поди найди ее сейчас! Но, насколько я видел по телевизору, основные разрушения идут по правому борту. То есть и версию столкновения, удара нельзя сходу отметать.
А еще я вижу по телевизору лица адмиралов. Вижу лицо главкома Северного флота. И меня бесят журналисты. «Вот, не спасли! Путин не прилетел!» Что, Путин бы за лодкой нырял? Вы что думаете, главком специально не спасал экипаж и весь штаб дивизиона подводных лодок?! Да вы знаете, что такое подготовить грамотного командира подводного крейсера?! Вы хоть понимаете, что такое для главкома потерять весь штаб?! Мне больно за мужиков, за моряков. За погибших и за живых. Не трогайте флот. Виновны те, кто довел до такого состояния нашу Родину. Дождемся ли суда над ними?
Мнения выслушал
Сергей ГУРЕВИЧ
P.S. Совершенно случайно удалось узнать мнение о трагедии представителей тольяттинского криминалитета. Оно было неожиданно эмоциональным:
— Ты представь, как тяжело пацаны умирали! Кошмар! Можно, наверное, спасти было. Нет денег в стране? Так перебори себя, обратись к братве, мол, денег нет, оборудования нет, помогите! Да не то что деньги бы собирали, мы бы сами ныряли, на руках бы лодку вынесли… А теперь уж что…
* * *
По некоторым сведениям, несколько городских группировок перечислили деньги в помощь семьям погибших моряков.
Загрузка ...
