В Комсомольском районном суде Тольятти продолжается слушание уголовного дела, по которому в качестве обвиняемых проходят экс-руководители предприятия «Тольяттиазот» и руководители швейцарской компании «Нитрохем Дистрибьюшн».
Попытка №2
19 декабря суд допросил руководителя юридического управления ЗАО Корпорация «Тольяттиазот» Андрея Кинчарова, ранее юриста ТОАЗа. Этот свидетель уникален тем, что пережил уголовное преследование по обвинению в том, что будто бы причинил ущерб Уралхиму при ознакомлении последнего с документами ТОАЗа. Дело было возбуждено по инициативе АО «Уралхим», выступающего в текущем деле в качестве потерпевшего. И текущее дело берет истоки как раз из прежнего, возбужденного в отношении Кинчарова. Впрочем, первое дело было прекращено, ввиду того, что, как следует из постановления следователя, прекратившего уголовное дело в отношении Кинчарова, «Уралхим» просто сфабриковал доказательства.
В текущем уголовном деле представители Уралхим и гособвинения пытаются доказать, что списки аффилированных лиц ТОАЗа, к числу которых Уралхим безосновательно относит и подсудимых, никогда не раскрывались, что помогло подсудимым ввести в заблуждение Уралхим и похитить продукцию.
В своих вопросах к свидетелю Уралхим также пытался уличить Кинчарова и в умышленном не предоставлении Уралхиму документов, ссылаясь на переписку, имеющуюся в материалах дела. Однако Кинчаров пояснил, что Уралхим коверкает суть слов, ТОАЗ не предоставляет сведения об акционерах лицам, не уполномоченным на их получение. То есть, если у гражданина нет надлежащих полномочий, права ввиду закона (недостаточное количество акций). Если бы Кинчаров раскрывал сведения всем желающим направо и налево, то совершил бы уголовное преступление. Уралхим же либо запрашивал сведения, доступа к которым у него нет в силу закона, либо не надлежащим образом оформлял полномочия на получения таких сведений, что и было подтверждено в последующем судом и контролирующими органами.
Кинчаров сообщил также, что цены на продукцию «Тольяттиазот» (аммиак и карбамид) устанавливались путем переговорного процесса сторон – покупателя «Нитрохем Дистрибюшн» и продавца — ТОАЗ, где на всем протяжении инкриминируемого периода (2007-2012 годы) действовал коллегиальный порядок определения цены. Поначалу был лист согласования условий и цены контракта, который подписывали руководители нескольких подразделений завода (финансовый, коммерческий отделы, бухгалтерия, отделы сбыта, экспорта). В 2011 году генеральный директор корпорации Евгений Королев формализовал процедуру, создав ценовой комитет, но по сути, она осталась той же самой.
Кинчаров опроверг версию обвинения о том, что ценовой комитет был нужен якобы для создания видимости торгов. По словам Кинчарова, цены определялись не только исходя из сложившихся рыночных условий, но и с учетом специализированных изданий, публиковавших цены. При этом, Кинчаров пояснил, что цены из профильных изданий являются ориентировочными, которые не могут быть применимы к ТОАЗу в силу особенностей предприятия. Во-первых, цены ТОАЗа не спотовые (для коротких сделок небольших объемов), как в журналах, а контрактные, то есть с учетом долгосрочных отношений. Далее нужно учитывать особенности тольяттинского предприятия, имеющего ограниченный объем хранилищ для аммиака и не имеющего возможности останавливать производство; рекордные для России партии отгрузки аммиака (напомним вам, что ТОАЗ производит около 10% всего мирового аммиака).
А было ли соглашение
Кинчаров не подтвердил обстоятельств владения подсудимыми мажоритарными (крупными) пакетами акций, как и обстоятельств совершения сделок с заинтересованностью руководителей предприятий. Руководитель юридического управления заявил, что данных, которыми оперирует обвинение, мягко скажем, недостаточно для признания аффилированными компаний «Нитрохем Дистрибюшн и «Тольяттиазот». И сам не считает их аффилированными.
Кинчаров также рассказал, что не только никогда не видел долгосрочного соглашения между «Нитрохем Дистрибюшн» и ТОАЗ, но и выразил сомнение в его существовании. Руководитель пояснил, что ТОАЗ не представил следствию долгосрочное соглашение именно потому, что его нет. Сам Кинчаров не работал с этим документом. Отметим, что в деле имеется «копия соглашения», которую представил засекреченный свидетель, то есть лицо с неизвестными данными. При этом «копия» представлена разрозненными листами, то есть не полностью. И уже допрошенная судом нотариус Ольга Корнилаева сообщила, что это не тот документ, который ей предоставлялся на заверение в 2000-м году (копия от 2001-го). Поэтому, что это за «долгосрочное соглашение» и было ли оно вообще – до сих пор не ясно.
Кто старое помянет…
20 декабря суд допросил трех свидетелей. Первая из них — Ольга Камашева — в свое время работала в ряде компаний-регистраторов акций, эмитентом которых являлись «Тольяттиазот» и другие предприятия нашего города. Камашевой суд задавал чисто технические вопросы: как происходит регистрация акций, на каких носителях хранится реестр, кто имеет право запрашивать сведения об акционерах… Все это не пролило ни капли света на суть обвинения. По словам Камашевой, никого из руководителей ТОАЗа и других обвиняемых она лично не знала, никаких указаний от них никогда не получала, сколько акций «Тольяттиазот» было у разных акционеров – ей неизвестно, так как работала она на другом направлении: занимаясь привлечением клиентов, оформлением выписок. Камашева присутствовала на ряде состоявшихся собраниях акционеров ТОАЗа и сообщила, что кворум на них был. По словам Камашевой, акционеры принимали участие в собраниях, в том числе заочно, что разрешено законодательством РФ. Никаких нарушений в процедуре проведения собраний, по словам свидетеля, не было.
Кстати, исходя из данных судебной базы kad.arbitr.ru последние несколько лет господин Седыкин, являющийся одним из потерпевших по уголовному делу, упорно обжалует все состоявшиеся решения общих собраний акционеров ТОАЗа и ни по одному из них не было установлено каких-либо нарушений со стороны ТОАЗа.
Евгений Седыкин в настоящем уголовном деле попытался предъявить Камашевей некие документы (суд их так и не увидел), на что Камашева сказала, что он показывал их ей ранее в Красноглинском районном суде г. Самары, по приговору которого 28 июля 2017 года господин Седыкин был признан виновным в попытке рейдерского захвата ТОАЗа.
Опять просто бумажки
В тот же день суд допросил начальника юридического отдела «Тольяттихимбанка» Геннадия Стегленко. Он рассказал, что занимался деятельностью сугубо по своему профилю, доступа к информации о ценных бумагах не имел. Стегленко предъявили ряд машинописных текстов – без подписей сторон и печатей, что для данного судебного процесса стало привычной картиной. Свидетелям показывают бумажки, не имеющие никакой юридической силы. Что это за бумаги, Стегленко понять не смог, как и вообще, имеет ли он к ним какое-либо отношение.
У представителей «Уралхим» возник очень странный вопрос, как такое может быть, что иностранная компания пишет в «ТХБ» заявление и руководитель банка в тот же день его подписывает. Как будто это что-то невероятное или запрещенное. Стегленко ответил, что руководитель банка может подписать заявление в день поступления — почему нет. Во-вторых, росчерк руководителя банка на бумаге относится именно к дате подписания, а дата поступления заявления может быть совсем иной. Прозвучал также вопрос, может ли банк заполнить анкету клиента спустя полгода после подачи им заявления. Стегленко ответил, что вполне – каких-либо установленных законом сроков на этот счет не существует, но этот вопрос к нему не по адресу, так как он не занимался оформлением указанных документов.
В тот же день был допрошен старший водитель «Тольяттихимбанка» Валерий Пузин, который, впрочем, ничего не помнит.
Чего боится анонимка
21 декабря был допрошен очередной, уже четвертый по счету засекреченный свидетель (аноним) со стороны обвинения. Никаких их данных участники судебного заседания не знают, лиц не видят, а просто слышат их голос из динамика. Самое интересное, что этого свидетеля, представившегося бывшим работником ТОАЗа, нет даже в материалах дела. Он объявился лишь накануне судебного заседания, загоревшись желанием рассказать «правду о махинациях» на предприятии как раз в тот момент, когда позиция гособвинения стала совсем никакой, особенно после допроса Кинчарова. Отметим, что в деле фигурируют показания более 200 свидетелей, при этом на ТОАЗе следствие допросило всех, кто мог хоть что-то знать о поставках аммиака и акционерах, и тут вдруг, спустя шесть лет нашелся еще один, «человек-невидимка».
По общероссийской практике привлечения безымянных свидетелей чрезвычайно редки. Подобные юридические «трюки» применяются при слабой доказательной базе, для нейтрализации позиции защиты. Дело в том, что аноним, под благовидным предлогом «личной безопасности» не раскрывает данные о себе и о том, где он получил те или иные сведения. Соответственно, их нет возможности проверить, но при этом суд учитывает их наравне с показаниями открытых свидетелей. Как справедливо отметил адвокат Вячеслав Яблоков, почти все свидетели выступают в суде открыто, никого не боясь, доказательств того, что свидетелям угрожает опасность, не представлено.
Из допроса голоса из динамика, представившегося псевдонимом «Тамара Орлова», которая горой встала на сторону гособвинения и потерпевших, стало очевидно, что это человек подготовленный – слишком уж кратко и чеканно «Тамара» отвечала на вопросы, а также довольно много обстоятельств, приведенных «Тамарой» не соответствовали фактическим обстоятельствам дела. Например, «Тамара» с уверенностью сообщила об образовании на ТОАЗе ценового комитета в конце 2012 года, даже попытка Уралхима исправить эту ситуацию наводящим вопросом с утверждением, что это было все же в конце 2011 года, не помогла «Тамаре» сообщить суду соответствующие действительности сведения. Возможно, «Тамара» даже читала по бумажке – жаль ни у кого не было возможности это увидеть. Анонимка рассказала, что «от кого-то слышала», что у Владимира и Сергея Махлая был большой пакет акций «Тольяттиазот» и что цены были точно ниже рыночных. Хотя, тут же призналась, что не является специалистом в области ценообразования и конкретных цен не помнит. Но даже анонимка была вынуждена признать, что переговорный процесс между ТОАЗом и «Нитрохем Дистрибюшн» все же был, как и признать уникальность тольяттинского предприятия, производящего несопоставимые ни с кем в РФ объемы продукции, при отсутствии возможности их длительного хранения, а также наличие аммиакопровода.
Предприятие было прибыльным
В тот же день были допрошены финансовый директор ОАО «ВЦМ» Андрей Титов, в свое время работавший начальником финансового отдела на ТОАЗе и заместитель главного бухгалтера корпорации «Тольяттиазот» Раиса Жильцова. Титова «пытали» по поводу когда-то оформленной на него доверенности на представление интересов иностранной компании, но за давностью лет он не смог вспомнит об этом ровным счетом ничего.
Жильцова же рассказала, что ТОАЗ в инкриминируемый период (2007-2012 годы) был прибыльным предприятием, получив на свои счета ориентировочно 65 млрд рублей, дивиденды акционерам выплачивались. Это очередное свидетельство в пользу того, что цены на продукцию были выгодными для предприятия, а не заниженными, как считает следствие. Никаких данных о «конкретных преступных действиях» Махлаев и остальных подсудимых, о «мошенничестве» и «ущербе акционерам», как указано в обвинительном заключении, со ссылкой якобы на показания Жильцовой, не известно. Подобных показаний обнаружено не было.
Слушание резонансного дела продолжится 16 января 2019 года.
Загрузка ...
