Экономисты рассуждают о рисках второго президентского срока.
Второй срок – это вам не первый. Провести тонкую границу между этими понятиями в состоянии не только человек, лично сталкивавшийся с пенитенциарной системой России, но и любой среднестатистический гражданин нашей страны. Понятно, что в последнем случае речь идет о втором сроке полномочий регулярно выбираемого лица. Губернатора, мэра или президента.
Достаточно обратиться к недолгой российской истории, чтобы понять, насколько сильно второй руководящий срок может отличаться от предыдущего. Самый первый Гарант Конституции Борис Ельцин в бытность свою новичком в президентском кресле сделал немало всякого и разного, но в итоге сумел более-менее стабилизировать социально-экономическую ситуацию, валютный рынок и государственные финансы. Так называемый «валютный коридор» – плод первого срока Бориса Ельцина. А вот после переизбрания его на высший государственный пост абсолютно все пошло по-другому. И центробежные тенденции усилились, и региональный сепаратизм укрепился, и дефолт приключился.
Одного этого воспоминания достаточно, чтобы среднестатистический российский обыватель не без содрогания относился ко второму сроку президента. Послушно проголосовав за переизбрание ныне действующего главы государства и выразив тем самым желание сохранить статус-кво, рядовой россиянин – в соответствии с накопленным историческим опытом – теперь вправе ожидать всяческих каверз от верховной власти или же от самой Судьбы. Впрочем, и нерядовые жители нашей страны не прочь подумать и порассуждать о рисках, подстерегающих всех нас во время второго срока Владимира Путина.
«Исторический опыт свидетельствует, что после революций и раздела власти наступает период «верхушечной консолидации», но глубинные разломы все-таки сохраняются, – заявил на очередном заседании Экономического клуба аудиторско-консалтинговой компании «ФБК» ректор Академии народного хозяйства Владимир Мау. – Поэтому раз в 5-10-15 лет повторяются политические кризисы — не столь острые, не приводящие к трансформации системы,но довольно болезненные: переделы собственности, перетряска властных элит и т.п. Это было везде, и я не понимаю, почему Россия должна быть исключением».
Естественно, подспудный раздрай во властных элитах усиливается по мере обострения борьбы за пост «престолонаследника», что неизбежно во время второго срока. И это – серьезный риск для страны. На первый взгляд, и потрясения в верхах, и суды над «олигархами» и «врагами народа» для рядового россиянина – всего лишь эпизоды некоего сериала, за которым в меру интересно наблюдать по телевизору. Беда лишь в том, что «паны дерутся, а у холопов чубы трещат», причем треск чубов может иметь и вполне конкретное экономическое воплощение. В конце концов, у дефолта 1998 г. были известные политические предпосылки.
Другой риск второго срока Владимира Путина, по мнению РБК, связан с его несомненными успехами в деле выстраивания всяческих вертикалей. Обладающая мало-мальски значимым интеллектуальным потенциалом политическая оппозиция разгромлена, неразгромленная носит либо карикатурный, либо демонстративный характер, все, что можно, подконтрольно воле одного человека. Власть получила и карт-бланш на любые действия, и необходимые рычаги. Вопрос лишь в том, как ими распорядиться.
«Когда политическая власть укрепляется, а темпы экономического роста замедляются, возникает искушение радикально исправить все, – добавил Владимир Мау. – Применительно к России это может означать стремление решить проблемы движения к постиндустриальному обществу методами, хорошо зарекомендовавшими себя во времена индустриализации. Это и политика «экономического популизма», чреватая ростом бюджетного дефицита, и возврат к «промышленной политике», и «выстраивание приоритетов»».
Это означает, на самом деле, движение к экономическому кризису. Если российская экономика близка к индустриальной, то социальная и демографическая структура все-таки ближе к пропорциям постиндустриального мира. С этой точки зрения самые разумные инвестиции – не в «точки роста» и не в «приоритетные отрасли», а в человеческий капитал. В противном случае экономические цели придут в противоречие с общественными ресурсами. Как свидетельствует история, любой индустриальный бум в немалой степени опирался на архаичную структуру населения – на преобладание сельских жителей над городскими, молодых – над пожилыми и т. п.
Наконец, Владимира Путина подстерегает еще один риск, который можно считать преимущественно российским. Он связан с нефтяным рынком. «Риск высоких цен на нефть ничуть не менее серьезен риска их снижения, – подчеркнул Владимир Мау. – В одном случае это бюджетные, в другом – экономические риски. Высокие цены на нефть означают повышение реального курса рубля, ограничения на диверсификацию экономики, плюс огромную угрозу популизма».
Разумеется, само по себе существование рисков не означает 100%-ную вероятность их реализации. Но и закона цикличности экономического развития никто не отменял. Словом, как писал Александр Блок, «покой нам только снится». Или, точнее говоря, чтобы спокойно спать в ближайшие четыре года, ухо нужно держать востро.
Загрузка ...
