В ближайшие дни первый заместитель прокурора области и Главный прокурор Тольятти займет пост прокурора Пермской области. В эксклюзивном интервью «Делу» Александр Кандалов комментирует свое назначение, а также дает оценку слухам, возникшим в этой связи
— Приказ о вашем назначении на пост Главного прокурора Пермской области уже есть?
— Он заготовлен. Решение должна принимать губернская Дума на своем заседании 23 ноября. Это решение отправляется в Генеральную прокуратуру, затем из Москвы приходит приказ с подписью Генерального прокурора.
— Имя вашего преемника в приказе от 23 ноября фигурировать будет?
— Это отдельный вопрос. До его решения в городе будет исполняющий обязанности Главного прокурора — мой нынешний первый заместитель Николай Калугин. Как долго в городе не будет полноценного Главного прокурора я не знаю. Быть может, принятие решения затянется даже на месяц.
— Решение будет приниматься в Москве?
— Нет, только утверждаться. А представление с конкретной фамилией будет готовиться в прокуратуре области. Москва вправе это представление утвердить и, как правило, утверждает.
— С вами консультировались?
— Тот, кто имеет право и обязан это делать, мне этот вопрос не задавал.
— А вы готовы были дать рекомендацию?
— Да, я мог бы назвать две фамилии. Но сейчас называть их не буду, чтобы каким-то образом не помешать им. Они — тольяттинцы и работают в местных органах прокуратуры.
— Есть две версии вашего назначения: плановое повышение и разногласия с вашим непосредственным начальником — прокурором области Ефремовым. Что на самом деле?
— В настоящий момент никаких разногласий с прокурором области у меня нет. Непонимание было на начальном этапе, когда возникал вопрос, быть или не быть мне сначала заместителем, а затем и первым заместителем прокурора области. Когда это стало фактом и борьба против совмещения стала бесполезной, то все разногласия ушли, и мы нашли точки соприкосновения. Я, например, не ощущал ни давления, ни какой-то несправедливости. Не было и особых претензий к моей работе, которые могли бы стать причиной для справедливой неприязни.
— Таким образом, вы пошли на повышение?
— Я бы поставил вопрос иначе: что послужило основанием к повышению? Версию разногласий с прокурором области, по которой меня отправляют в Пермь для того, чтобы якобы разрубить этот узел, я отвергаю. Тут возникает другой вопрос: почему я согласился? Дело в том, что мне уже не раз предлагали повышение, но я всегда отказывался. Однако надо знать меру. Можно отказаться раз, два, три, а на четвертый нужно уже соображать — это предложение последнее или предпоследнее. Если ты угадал, что предпоследнее, то слава Богу: может быть, будет предложение еще лучше.
— Вы почувствовали, что это последнее китайское предложение?
— Я почувствовал, что играть с отказами уже нельзя. Это чутье. Во-вторых, предложение поступило не от клерка из службы кадров. В данном случае инициатива пошла от Владимира Васильевича Устинова. Он вспомнил, я так себя тешу, что есть такой человек, который мог бы возглавить Пермскую область и навести порядок, которого там давно уже нет.
— То есть Генеральный прокурор просил вас впервые?
— Впервые. Вообще, просьбу начальника каждый человек в силу характера толкует по-своему. Я истолковал так, что надо соглашаться, потому как понял, что простора для лавирования уже нет и больше не будет.
— Как вы считаете, за какие заслуги вас повысили?
— Есть в этом моя заслуга или нет, но на лицо было противоречие. Пусть наш город почти миллионный, но он провинциальный, а в нем работает прокурор в генеральском звании.
— Это нонсенс?
— Безусловно. Это равносильно тому, как если бы во главе армейской роты стоял армейский же генерал. Как руководитель, Генеральный прокурор не мог не заметить подобного противоречия.
Что я сделал со своей стороны? Я стал узнаваемым. Раньше прокурор Тольятти ни в Генеральной прокуратуре, ни в коллегии Генеральной прокураторы на слуху не был. Стал узнаваемым и в силу своего звания, да и звание получил в силу своей узнаваемости. Кроме того, мы на слуху и потому, что мы здесь «лихие ребята». В нашей узнаваемости виновны и большая преступность, и присутствие в городе ВАЗа, и много чего еще.
— Что вам удалось за шесть лет прокурорства?
— Самое главное, мне кажется, — я создал работоспособный и сплоченный коллектив. Коллектив, в котором нет ни групп, ни группировок, ни компанейщины, что было в порядке вещей в прошлые времена. Сейчас все работают единым фронтом.
Мне удалось выбить в Москве разрешение на создание специального следственного отдела по расследованию умышленных убийств. Этот отдел — моя радость и моя гордость. В год он расследует до 40-50 уголовных дел.
Мне удалось построить новое здание для прокуратуры. Тольяттинской прокуратуре первой среди правоохранительных органов Самарской области удалось создать локальную систему связи. После моего прихода не стало проблем с техникой.
— А что вам не удалось?
— Откровенно говоря, я хотел и Бог мне помогал бороться за снижение числа убийств. Самый высокий уровень убийств в Тольятти приходится на 1994 год — 210 случаев. После моего прихода — с 1995 по 1999 годы — наблюдалась тенденция по их снижению. В 2000 году эта тенденция нарушена. Сегодня мы можем если не догнать, то опасно приблизиться к уровню 1994 года. Я пришел в самый кровавый год, потом, казалось, удалось переломить печальную статистику, однако по всему выходит так, что в год моего ухода вновь все возвращается на круги своя. И мне от сознания мысли, что приходится покидать свой пост в такое время, очень больно.
Александр ШМЫГОВ
Источник: «Дело»
Загрузка ...
