Трое друзей открыли под Тольятти бесплатный оздоровительный центр для детей с ДЦП. С этого момента в их жизни — сплошные проблемы.
Олег Алешин и Андрей Полетаев мало спят и много устают. Олег встает в пять утра, чтобы успеть сделать массу дел. Иногда вечером, расплатившись в магазине за покупки, он забывает корзину на кассе, и продавец бежит следом, — отдавать продукты. У Андрея с усталостью та же история.
Все потому, что Олег, Андрей и их товарищ Ирек построили и открыли под Тольятти спортивно-оздоровительный центр для детей с ДЦП. За свой счет, без поддержки извне. Они думали, что делают хорошее дело. И что, когда центр будет готов, сразу найдутся те, кто поможет его развивать и поддерживать. Но этого не случилось. Потому что центр — бесплатный. Совсем бесплатный, для всех.
Олег Алешин — тренер по боксу, мастер спорта. Работает в частной фирме. Андрей Полетаев — строитель, руководит конторой, которая строит деревянные дома. Ирек Галимов в начале строительства центра развивал частное фермерское хозяйство «Деревенька». Сложив все свои знания, обратившись за консультацией к медикам и в реабилитационные центры, трое мужчин реализовали непростой социальный проект. И до сих пор сами не верят, что у них получилось.
Деревня Подстепки. Много частных домов, один выше другого. Спортивно-оздоровительный центр «Вера. Надежда. Любовь» находится где-то в центре. За невысоким забором — несколько добротных бревенчатых домиков в стиле русской слободы. Колодец. Смотровые башенки. Аккуратно выкошенная трава.
В одном из домов живет Андрей с семьей. В другом, самом большом, находятся бассейн и спортзал, в третьем — массажный и медицинский кабинеты. Есть еще «административный домик» и домик, где мечтают открыть творческую мастерскую. Предусмотрено место для конюшни — будет иппотерапия.
— Идея построить этот центр появилась пять лет назад из-за Любы, дочери Андрея, у которой ДЦП, — рассказывает смущенный Олег Алешин, учредитель и директор фонда «Радуга». Это его первое общение с журналистом. — Мы хотели помочь маленькой девочке и другим таким же, как она. Потому что государство помощь таким детям оказывает минимальную и платную. А денег на реабилитацию у многих родителей нет. Когда мы взялись за это дело, не думали, что будет настолько сложно. И уж точно мы не предполагали, что нас никто не поддержит. Мы словно витали в облаках — полагали, что дело такое хорошее, что к нам тут же сбегутся все чиновники — оказывать поддержку. Но никто не прибежал…
Через несколько часов в центре должны начаться занятия. Приедет кондуктивный педагог Татьяна Толкачева и родители с детьми из Тольятти — будет гимнастика и бассейн. А пока Олег заводит меня в пустой зал, — показать, как все устроено.
Еще здесь есть бассейн с регулируемыми висячими подмостками для тренировки не ходячих детей. Подмостки опускаются на нужную глубину, и ребенок, держась за перила или тренера, ходит туда-сюда. С каждым новым успехом подмостки поднимаются выше из воды. Так, постепенно, он учится ходить.
— Я всю жизнь с детьми, в спорте, — говорит Олег. — Как центр открыли, я на заборе и по школам объявления развесил, мол, желающие научиться боксу, — добро пожаловать. На следующий день гляжу, — у ворот стоит шпана, ковыряется в носу. Ну, я их запустил, позанимались. Теперь приходят, работаю с ними, когда время есть.
Сегодня в центре проходят по два занятия в неделю. Группа из примерно шести человек занимается гимнастикой и в бассейне. Работает с детьми пока только Татьяна (кондуктивный педагог тольяттинского реабцентра «Ариадна»). За каждое занятие Олег платит ей две тысячи рублей из своего кармана.
В будущем занятий должно быть больше: две группы утром, две вечером. Забирать из дома и привозить в центр детей будет специальный автобус. Олег заказал такой в кредит — в него влезают четыре инвалидных кресла и сопровождающие. Хотят открывать художественную студию, чтобы дети рисовали песком на стекле, занимались лепкой — развивали мелкую моторику. Еще собираются построить конюшню, купить лошадей и проводить занятия по иппотерапии. Еще… много планов — денег нет.
В центр ВНЛ бизнесмены вложили все накопления и влезли в кредиты.
Для полноценной его работы в режиме экономии нужно три миллиона в год. Взять такие средства сегодня неоткуда.
— Когда мы начинали, у всех был работающий бизнес. И все должно было получиться. А потом этот кризис, и все, планы рухнули, — расстраивается Олег. — Я каждый новый день начинаю с мысли, где взять денег на то или на это, кручусь, как бешеная селедка, на основной работе, халтурю, ищу спонсоров. «Деревенька», на которую были надежды, обанкротилась. Андрей пытается выжать из бизнеса максимум, но все равно не хватает. Прямо сейчас, например, ищу деньги на оплату коммунальных услуг, накопилась изрядная сумма. И на оборудование для иппотерапии — лошадок, слава богу, мы нашли… Гасим кредиты, тратим деньги, зарабатываем, гасим, тратим… Но барахтаемся и сдаваться не хотим. Душа радуется, когда вижу успехи детей на занятиях. Когда вижу успехи Любы. Вам про нее Андрей расскажет.
— Люба — мой второй ребенок, — говорит Андрей. — Первый — сын, чемпион мира по каратэ, а с Любой вон как вышло… Она родилась семимесячной, слабой. Все было хорошо, пока ей в шесть месяцев не сделали прививку. Я не знал, что недоношенным детям надо их делать позже, месяцев в восемь-девять, а врачи не сказали… И вот после прививок она почти перестала в кроватке шевелиться — лежала как кукла. Мы заволновались, стали ходить по врачам. Потом, когда надежд не осталось, по бабкам. Диагноз нам поставили гидроцефалия — внутричерепное давление. Сказали, будут делать шунтирование мозга. Но перед самой операцией мы проходили повторное обследование, гидроцефалию не обнаружили. Когда Любе был год, выявили отсталость в развитии опорно-двигательного аппарата, а реальный диагноз, ДЦП, поставили только к трем годам. И все, время было упущено… Если бы верный диагноз поставили сразу, мы бы успели, смогли бы предотвратить осложнения!
Андрей с женой и дочкой ездили по всем врачам и городам. По клиникам, реабцентрам. Поняли одно — заниматься с такими, как Люба, нужно постоянно, каждый день. Без регулярных тренировок ничего не добиться.
— В наших клиниках невозможны регулярные занятия. Например, есть центр «Ариадна». Чтобы попасть туда бесплатно, надо получить от государства путевку, собрать кучу справок, документов. На многие процедуры нужно записываться за три месяца. Многие из них платные, — родители походят, а потом опускают руки, — не тянут. И еще очень обескураживает отношение в государственных клиниках — хамство, равнодушие, подите туда, подите сюда… В общем, промаявшись по разным медучреждениям, я решил построить свое. Ради Любы и ради всех тех, кому нужна такая же помощь.
Купили землю, приватизировали. Разработали проект по всем нормам и правилам, — консультации получали в специализированных центрах, у медиков. Когда строительство подходило к концу, мужчинам стало ясно, — одни они проект не вытянут. И начались поиски спонсоров.
— Мы написали в мэрию, губернатору с просьбой рассмотреть наш проект и найти возможность его поддержать, — рассказывает Олег. — Но ни мэрия, ни губернатор поддерживать нас не стали. Тогда мы поехали с нашим проектом на съезд НКО в Москву. Там собрались всякие комитеты Госдумы по инвалидам и т.п. Прилетели, представились. У нас спрашивают, где взяли деньги. Мол, такой комплекс стоит 200 миллионов. А мы говорим, мы за 20 построили. И все такие сразу: «У-у-у!». Сразу стало всем понятно, куда государственные деньги уходят, когда подобные проекты финансируются. Меня потом в кулуары отвели: «Зачем лодку раскачиваешь?» Это все, что я с того съезда привез… Мне кажется, что все эти собрания делаются, чтобы контролировать таких, как мы, «инноваторов». Чтобы не бузили, не проявляли лишних инициатив. Когда я это понял, махнул на них рукой. После этой поездки я зарегистрировал фонд «Радуга». Ну, просто посоветовали, что так лучше. Мы еще писали в разные фонды, но большими деньгами нам помочь никто не мог.
Олег говорит, многие называют его сумасшедшим. Кто же будет тратить личные деньги на чужих детей, ничего не прося взамен? Олег объяснить свой порыв толком не может. Просто чувствует, что все правильно, что он в силах что-то делать хорошее для людей, и, как умеет, делает.
— Такое странное у нас общество… Многие считают, что у каждого свой крест, и помогать не нужно. Я тут с одним священником грамотным разговаривал, он в бизнесе понимает. Говорит, мы с родителей должны деньги брать, это их участь. Я ему говорю: «А ты хоть раз присутствовал при процедуре, когда такому ребенку делают массаж? Знаешь, сколько стоят лекарства, один сеанс бассейна?» – «Нет», — отвечает. Меня убивает это все! Человек витает где-то в своей нирване, а ты опустись на землю! Где мать ребенка заработает эти деньги? Государство дает? Да где оно дает? «Ну, у нас есть же специализированные учреждения…» Ага, все у нас есть. Любого чиновника спроси, он покажет, сколько есть, и статистику покажет. А то, что родители в отчаянии руки себе заламывают, что до получки доживают со ста рублями в кармане, тратя все на лекарства и процедуры, так это нет, не у нас.
— Вот представьте только, — подключается Андрей. — Такому ребенку нужны регулярные занятия, терапия. Три раза в неделю бассейн, столько же кондуктивной гимнастики. Бассейн стоит минимум 150 рублей, и то 40 минут прошло — выходи. Это около двух тысяч рублей в месяц. Гимнастика — 500 рублей, шесть тысяч в месяц. А еще ведь терапия, лекарства, развивающие занятия… Где обычный человек столько денег возьмет?
— И поэтому главный принцип работы центра — чтобы было все бесплатно. Как будет дальше, как мы будем выживать, я не знаю… Но от идеи бесплатности мы точно не откажемся.
В центр потихоньку съезжаются дети с родителями. Некоторые — знакомые Олега или Андрея, кто-то узнал о ВНЛ по сарафанному радио. Сначала не поверили, что платить ни за что не нужно, а потом убедились и вот, ездят.
— Вы только посмотрите на Любу, — сияет Андрей. — У нее после нескольких месяцев занятий большие успехи. Вчера она, представляете, набрала левой рукой все кнопки на домофоне — до этого не могла. А еще сделала два шага. Целых два, сама. Это большой прогресс!
— Она на прошлом занятии сама сделала два шага вперед, — гордится Татьяна. И тут же Любе: «Давай, моя девочка, иди. Ты можешь». Люба стоит, согнувшись знаком вопроса, и, качаясь, хватается за руки и за ноги педагога. Женщина придерживает ее сзади и тихонько подталкивает: «Иди, я держу». Девочка тяжело переставляет по мягкому покрытию красные ботиночки. Андрей, сидящий тут же, с трудом сдерживает слезы.
— Еще немножко, Люба. Совсем чуть-чуть осталось. Иди к папе!
Люба тянет к Андрею руки — ей до него нужно сделать семь шагов. Раз, два. Девочка падает, педагог ее поднимает. Третий шаг, четвертый. И когда она, наконец, оказывается в объятиях отца, начинается последнее, «папино» упражнение. Андрей берет дочку на руки, разворачивает спиной и держит за колени. Люба наклоняется вперед и обратно. Каждый раз, когда она возвращается, папа целует ее в спину. Давая понять, что она молодец, он ее любит, и все будет хорошо.
Фото: Евгения Волункова
Загрузка ...
