В минувшую субботу группа «Чиж и Со» посетила тольяттинский клуб CHICAGA. Целый час Чиграков пел свои старые и новые блюзы и рок-н-роллы. А публика, состоявшая из солидных мужчин и их моложавых спутниц, неспешно разделывалась с ужином. Чиграков работал старательно, о чем свидетельствовал проступавший на лбу пот. Его он вытирал полотенцем в клеточку. В другое полотенце в такую же клеточку он громко сморкался. Может, музыкант был простужен, а может, хоть как-то хотел отвлечь публику от еды. Чигракова можно понять: старый рок-н-ролльщик привык, что на его концертах публика веселится вовсю. Огоньки зажигалок и совместное пение — самые невинные забавы для реальных фанатов рок-н-ролла. Но посетители CHICAGA в тот вечер были на удивление сдержанны. Самое большое, на что решилось несколько пар зрителей, неспешно станцевать под «Полонез». Больше всех в тот вечер зажигал единственный ребенок в зале — мальчик лет семи. Со свойственной детям непосредственностью он танцевал, да как! Чиграков улыбался только ему.
А после концерта Чиж дал блиц-интервью.
— Сергей, на каких площадках вы любите выступать? Гребенщиков говорит, что ему очень нравится играть в клубах. Это ему напоминает атмосферу квартирников тридцатилетней давности. Единственная разница в том, что тогда не платили ничего, а сейчас платят огромные деньги.
— Согласен с Гребенщиковым.
— А как вы относитесь к тому, что люди во время вашей игры пьют и жуют?
— Так ведь на всех не угодишь. Если он жрет, значит, его наша музыка не цепляет. Значит, он попал на концерт случайно. Ну и пусть себе хавает. Лишь бы не подавился. Приятного ему аппетита.
— Сергей, что в этой жизни может вас удивить?
— Мужчина, который способен родить, удивит меня чрезвычайно.
— Но это же нереально…
— А меня могут удивить только нереальные вещи.
— Хорошо. Сформулируем иначе: какой случай в прошлом потряс ваш ум и сердце?
— Последний подарок, который мне сделали на концерте. Я испытал шок, когда мне преподнесли четырех карликовых поросят.
— Зачем?
— Не знаю. От чистого сердца.
— И что вы с ними сделали?
— Отвез их домой. Сейчас они живут и хрюкают в моей квартире. Загадили просто все.
— Вы любите путешествовать?
— Только не заграницу. У нас места есть прекрасные — Байкал, Алтай… Но жить я буду только в Питере. Там жизнь бурлит так же, как в Москве, и делается все то же самое, только без понтов.
— Вас можно назвать шовинистом?
— Ни в коем случае. Иначе я был бы членом партии ЛДПР, наверное.
— Кстати, никакой партии не принадлежите?
— Нет. Только партии музыкантов и алкоголиков. Ну, теперь вот вступил в свиноводческую партию.
— Что вы сейчас читаете?
— Да ничего! Играю на компьютере в игрушку с утра до вечера, как прокаженный. Купил недавно новую. Вот в нее и фигачу. Меня убивают постоянно. Меня это злит…
— На чем зиждется ваша философия жизни?
— Все что Бог ни делает — все к лучшему. Бог есть любовь, любовь есть Бог. Но с религией у меня сложные отношения. Если бы я был глубоко религиозным человеком, я сейчас держал бы пост, не курил, не пил водку.
— Как вы думаете, к чему нужно стремиться?
— Да откуда же я знаю?! Мне, например, нужно стремиться к тому, чтобы играть гораздо лучше. А другим… Работать над собой, совершенствоваться.
— Сергей, что для вас наиболее ценно в человеке?
— Это смотря в каком человеке — в женщине, в мужчине, ребенке? Честность я ценю в человеке. Честность.
— В вас самом она присутствует?
— Думаю, да. По крайней мере я стараюсь быть честным. На самом деле быть честным просто. Гораздо сложнее врать. Можно запутаться, обсыпаться…
— Вы могли бы кардинально изменить имидж своей группы? Настолько кардинально, чтобы повергнуть свою публику в глубокий шок?
— Каким образом? Сменить пол? На самом деле мы не сможем уже играть другую музыку. У нас на лбу написано: «Водка, пиво, рок-н-ролл, бабы».
— Как вы к Шнурову относитесь?
— Милый парень. Матерится только много. А у меня его дочь слушает.
— В какое-то время рупором эпохи были Моррисон, Кобейн, Цой… Кто сейчас, на ваш взгляд, является этим самым рупором?
— Слава Богу, мы все еще живы. Слава Богу, я еще жив.
Загрузка ...
