Ваш ребенок умер. Освободите палату!

Она перестала улыбаться

Шестимесячная дочка тольяттинки Натальи Савченко умерла в детской городской больнице накануне Нового года. Ребенок пробыл в этом лечебном учреждении меньше суток в отделении детей младшего возраста. Родилась Настя нормальным здоровым ребенком. Развивалась хорошо. Наталья оказалась очень ответственной матерью. Она выполняла все рекомендации участкового педиатра, регулярно являлась на приемы. Короче говоря, ничего не предвещало беды. Но месяцев с двух у ребенка начали отекать глазки. Наталью это, естественно, беспокоило, и она пыталась выяснить причину у педиатра. Но по каким-то непонятным причинам педиатр не видел в этом особой проблемы. Никакого определенного диагноза так и не было поставлено, несмотря на многочисленные обследования. Но к шести месяцам проблема с отеками стала более острой. И однажды Наталья, отчаявшись добиться хоть какой-то помощи от участкового, вызвала «скорую помощь». Девочку госпитализировали в детскую многопрофильную больницу. Ребенку стали делать какие-то инъекции. «Я спрашивала, что с моим ребенком,— рассказывает Наташа,— от чего и чем ее лечат. Но мне отвечали, что вы все равно ничего не понимаете. Чем надо, тем и лечим». Но от лечения девочке становилось только хуже. Она перестала улыбаться, отказывалась от еды, часто плакала. Потом малышка просто лежала и стонала. Наталья тщетно пыталась привлечь внимание врачей к тяжелому состоянию ребенка. Да и вообще, в этой больнице найти хоть какого-то медработника было делом не простым. Ночью, естественно (!) все спят. Медсестру в ночное время Наталья находила только по храпу. Врачи вечно отсутствуют в отделении. Наталья рассказала корреспонденту «ТО» о ужасающе грубом отношении персонала отделения к мамам маленьких пациентов: «С нами разговаривали либо как с полными идиотами, либо как с собаками. Чуть что — сразу во всем обвиняли родителей. Неоднократно медсестры на меня повышали голос. Хотелось просто убежать!»

А потом у маленькой Насти начался сильный понос. По словам Натальи, жидкий стул в это же самое время начался и у соседей по палате, и у многих детей из других палат. Потихоньку пациентов стали выписывать по домам.

В тяжелом состоянии

В конце концов Наталью с дочерью так и выписали. С жидким стулом, слабенькую, постоянно плачущую и сильно отекающую. На прощание врач сказал, что ребенок — аллергик, матери надо придерживаться диеты (что она постоянно и делала.— Авт.). А плохое самочувствие ребенка списали на прорезание зубов.

По прошествии некоторого времени у девочки началось обезвоживание. Наталья постоянно носила дочку на прием к педиатру. Но врач говорил, что состояние удовлетворительное. Таблетки, правда, выписывались всеми врачами, к которым обращалась мама. Медикаменты покупались на тысячи рублей. Но лучше от этого не становилось. «Полная безысходность!» — еле сдерживает слезы Наташа.

В роковой день 29 декабря Наталья с Настей пришли на консультацию к заместителю главного врача по лечебной работе ГКБ № 1 Ольге Вишняковой. Только она сказала, что ребенок в тяжелом состоянии, что надо лечиться в Самаре. Но начинались праздники… Поэтому Савченко предложили госпитализироваться в то же самое отделение, «прокапаться».

Под наркозом Насте поставили катетер в плевральную полость. Вернее, попытались поставить, потому что сделать этого не удалось. Рану заклеили пластырем. Потом поставили капельницу. «Медсестра показала метку, до которой должно было докапать лекарство,— рассказывает Наталья,— но через некоторое время она прибежала взволнованная, сказала, что перепутала и поставила метку не туда». У Насти открылось сильное кровотечение из того места, куда пытались поставить катетер. Наташа бегала по всему этажу. Заглядывала во все двери. Она просто кричала и звала на помощь. Но врача удалось найти, только когда у ребенка стали закатываться глаза. Настю срочно доставили в реанимацию. У малышки останавливалось сердце.

Страшно!

Наталья Савченко: Меня отправили в палату, сказали звонить. Но на телефонные звонки никто не отвечал. Два раза поднималась в реанимацию. Но врачи проходили мимо, не отвечая на мои вопросы «Как она?». Потом по телефону сказали, что Настя умерла. Больше я никого не видела, только медсестра сказала, чтобы занесли ключ на пост, когда освободим палату.

Дальше были кошмарные дни. Труп ребенка не хотели вскрывать. Говорили — праздники же. Пусть полежит в холодильнике несколько дней, потом похороните. С большим трудом удалось добиться вскрытия. Похороны состоялись 31 декабря.

Не хочется сейчас давать какие-то оценки действиям врачей и другого медицинского персонала. Пусть создаются еще комиссии, разбираются профессионалы, правоохранители. Наталья Савченко вместе с мужем написали подробное письмо в департамент здравоохранения, а также заявление в прокуратуру.

Вот вам и Год семьи, вот вам повышение рождаемости, приоритетные национальные проекты и прочая государственная забота! Семья Савченко, конечно же, хочет иметь еще детей. Но это же страшно!!! Опять придется обращаться к тем же врачам, наблюдаться в той же поликлинике. «Врач мне говорит,— делится горькими мыслями Наташа,— что я могу еще родить. А вдруг опять то же самое? Так это же жизнь, отвечает врач». Нет, это не жизнь. И это не здравоохранение.

Комментарий

Александр Изосимов, директор департамента здравоохранения мэрии г.о. Тольятти (комментарии взяты до того, как Александр Изосимов ознакомился с письмом Натальи Савченко.— Авт.):

— Это факт, что в системе здравоохранения есть факты недоброжелательного, грубого отношения. С этим надо даже не бороться, с этим надо работать. С этим мы живем, к сожалению. Мы встречаем хамство у нас кругом. Появляется это и среди медиков. По идее этого быть не должно. Мы, медики, обязаны выполнять тот долг, который мы на себя взяли. Словом врач может вылечить больше, чем таблетками.

Что касается смерти Андрея Бахтина, выводы можно будет делать тогда, когда будет закончена работа комиссии, судебная медицина должна дать заключение. Хотя ситуация, в общем-то, понятная. Мне кажется, что все равно была недооценка состояния больного ребенка. Такого маленького ребенка ночью надо было положить в реанимацию. Кроме того, надо было наблюдать за его состоянием в динамике. Доктор недооценил эту ситуацию. Любому пациенту, который к нам поступает, должна оказываться высококвалифицированная помощь в должном объеме. Я в данном случае не собираюсь никого выгораживать. Пресловутая честь мундира не при чем. Если медики в чем-то виноваты, надо это признавать. Расследование будет по полной программе.